Отказавшись от планирования, мы передали себя в управление со стороны
Отказавшись от планирования, мы передали себя в управление со стороны
15.09.2009

Елена Николаевна, темой нашего опроса является политика России на постсоветском пространстве. Мы хотели бы узнать от Вас о ее экономических аспектах. Могли бы Вы рассказать о процессах, которые происходили на постсоветском пространстве со времен распада СССР, и описать состояние экономики, современный экономический механизм постсоветского пространства?

Сначала немного расскажу об истории экономических процессов, затронувших Россию с начала 1990-х годов. Они в той или иной степени характерны для каждой постсоветской экономики.

Одновременно с распадом СССР был принят закон, согласно которому план как таковой в нашей стране перестал существовать. Что касается нашей старой плановой системы, то, как мы уже говорили раньше, у него было много недостатков. До того много, что, по сути дела, он в последние годы своего существования перестал быть планом, потому что не было необходимой степени согласования взаимосвязей производителей с точки зрения роста качества жизни. И понятно, что когда работники Госплана и других ведомств работали, в основном, на счетах, то такая примитивная организация труда не отвечала задачам управления огромной страной.

Затем нужно отметить, что все реформы, которые провалились еще в Советском Союзе, были нацелены на демонтаж системы управления экономикой в силу ряда причин, одной из которых была экономическая некомпетентность, незнание того, как скоординировать информационные потоки по выпуску продукции и затратам на производство с точки зрения роста качества жизни граждан страны.

Что касается уже постсоветского пространства, то, фактически отказавшись от планирования, мы передали себя в управление со стороны, хотя, может быть, это жестко звучит. В управление со стороны других государств, других элит, потому что всегда управляет тот, кто имеет план, свою стратегию развития. Если у нас нет плана, нет четкой стратегии развития, то ясно, что у кого-то другого она есть, и он обязательно предложит то, что отвечает его стратегии.

Поэтому рыночная экономика, в противовес плану представляющая собой как бы свободную стихию, совсем не такая уж стихийная. Отчетливо прослеживается, как в нашей стране была реализована программа достижения неконкурентоспособности нашей экономики. В рамках этой программы был осуществлён выход нашей экономики к свободным внешним рынкам, где цены таковы, что продукция отечественного машиностроения и других производящих отраслей стала неконкурентоспособной. Соответственно, в то же время мы полностью превратились в сырьевой придаток мирового сообщества и стали зависеть от цены на нефть, на газ, на металл и так далее. В этой связи, когда цены на сырьевые продукты резко повысились, все основные отрасли нашей перерабатывающей промышленности стали нерентабельны, потому что они и так уже были неконкурентоспособны, а рост цен на первичное сырье и ресурсы ещё повысил их затраты, что обрекло их на стагнацию и полное уничтожение.

Дальше наступил следующий момент: кадры, которые занимались передовыми технологиями, фундаментальной наукой, мощный инженерный состав, который обслуживал отрасли перерабатывающей промышленности – все они в силу новой стратегии развития тоже оказались невостребованными. Нужными оказались люди более низкой квалификации, которые, кстати, работали в сырьевых отраслях. Кроме них, пожалуй, сохранены были только люди социально значимых профессий: врач, учитель и так далее.

Следующий момент. В силу того, что сырьевой джинн вырвался из бутылки и цены на внутреннем рынке стали диктовать сырьевики, федеральный центр был вынужден помогать многим субъектам федерации, выделяя социальные трансферты на поддержку убыточных регионов, где нет сырьевых отраслей. Это тот же Кавказ, например, такой регион, как Дагестан, которому не так повезло с сырьем, как, допустим, Азербайджану, обладающему нефтью, и, следовательно, возможностями для развития. Так у нас образовалась ось отсталые регионы – сильные регионы, где сильные недовольны тем, что им надо содержать слабых. Все это, как и в любом кризисе, грозит, в конечном счете, распадом России.

Эту угрозу все понимают, она озвучивается. И ничего хорошего, кстати, нет в том, что мы с этим фактом соглашаемся, так как многие начинают его рассматривать его как объективный и неизбежный.

Чтобы сохранить целостность нашей страны, нужно четко координировать действия всех регионов в интересах сообщества в целом. Для этого жизненно необходимо восстановление управления экономикой, которое возможно только при использовании такого инструмента, как план.

И наконец, когда государство стало выделять разного рода дотации на поддержку регионов и различных категорий бюджетной сферы, то оно залезло в долги. Наши долги нарастали в течение огромного периода – в течение всех 90-х, а в 1998 году мы пришли к состоянию дефолта. И только после этого нам «повезло»: цена на нефть опять пошла вверх. Мы говорим «повезло» в кавычках, потому что цена на нефть тоже регулируется крупными монополистическими структурами. Итак, мы довольны, мы не думаем о перспективах, все больше замыкаясь на нефтегазовой трубе. Но ведь понятно, что цена на нефть и газ непременно пойдет вниз, поскольку все в мире стремится к среднему, и вся страна, преуспевшая от доходов на это сырье, снова скатится к бедности.

Допустим, что продолжится эта модель экономики, то есть модель, при которой нет плана развития страны в целом, при которой каждый сам за себя, а значит, все по одиночке зависят только от диктуемых цен на сырье (мы вообще сегодня зависим от всех и вся). В этой ситуации, чтобы выжить, когда цены на ресурсы будут снижены, мы вновь будем вынуждены обратиться за заимствованиями и в уплату отдадим наши ресурсы в распоряжение других лиц. Меня действительно беспокоит возможность распада России на несколько государств, а затем распад и этих нескольких государств на более мелкие образования для того, чтобы все это подлежало легкому захвату крупными монополистическими структурами.

А что происходит на том более глобальном уровне, который ранее образовывал Советский Союз? Например, что произошло с союзным единым экономическим пространством?

Единое экономическое пространство СССР сегодня представлено, в основном, экономическим пространством СНГ. Проблемы с СНГ те же самые, что и проблемы с Россией. Почему СНГ аморфно и нежизнеспособно? Как, впрочем, и союз Россия-Белоруссия, о котором много говорили? А ведь мы видим, что Белоруссия все больше уходит на Запад. Объективно вовсю идет процесс утверждения католицизма. Я недавно приехала оттуда и была очень удивлена тому, насколько сильно сегодня влияние католической церкви.

Все это объективные процессы. Не будет полноценного союза Белоруссия-Россия, как и СНГ, если не будет общей стратегии развития, признанной этими государствами. А любая национальная стратегия предполагает разработку плана, то есть координацию совместных действий в интересах живущих на этом пространстве людей. Поэтому я абсолютно пессимистично отношусь как к идее СНГ, которое существует больше на бумаге, так и к идее союза Россия-Белоруссия. Без общей стратегии развития это всё не заработает. Потому что мы предпочли свой план развития тому, чтобы зависеть от ценовой конъюнктуры.

Скажите, а выработка общей стратегии, общего плана развития должна быть делом политиков или делом рынка, основанным на естественной конкуренции?

Ответ однозначен: это должно быть делом профессионалов. Политики должны сделать заказ на разработку плана развития страны. Фактически, это даст им и инструмент, который позволит усилить их власть на их экономическом пространстве. Потому что если такого инструмента у политиков не будет, то они быстро сменятся другими политиками, как и происходит во все времена быстрых перемен.

Однако, к сожалению, пока заказа на этот план нет. Единственная ценная информация, которую в этой связи можно отметить, – это указ президента Казахстана Назарбаева от 18 июля о необходимости государственного планирования. На этот указ следует обратить внимание, так как Назарбаев первым озвучил важность этой проблемы. И он имеет в виду планирование не как мечтание, а именно как четкий инструмент, работающий на восстановление управления экономикой страны.

То есть, получается, хаотичные механизмы рыночных связей, естественной взаимозависимости участников рынка и конкуренции, не могут работать продуктивно? Это должна быть единая воля политического руководства стран на постсоветском пространстве?

Я еще раз подчеркиваю: так называемые стихийные, хаотичные механизмы для истинного экономиста-профессионала совсем не стихийны и не хаотичны. Они послужили в недавнем прошлом переделу собственности: с помощью этого механизма собственность вначале была раздроблена, а потом «естественным» образом укрупнена. Мы помним, как модно было в последние годы рейдерство, и причиной этого был происходивший передел собственности.

Однако сегодня, когда она уже достаточно укрупнена, перед новыми хозяевами уже встает новая (вернее, хорошо забытая старая) задача управления этой собственностью. Здесь рассчитывать на рынок означает рассчитывать, что собственность, возвращенную государству в период кризиса, придется просто отдать другим государствам. Давно нужно расстаться с иллюзиями и понять, что мировой рынок работает на передел собственности в интересах тех, кто богаче. А богаче, как мы понимаем, те, у кого в руках основная резервная валюта.

Продолжение якобы стихийной рыночной экономики послужит дальнейшему перераспределению собственности, национального богатства в пользу… А вот в пользу кого – это большой вопрос. Сегодня она, в общем, пока принадлежит национальной элите. Но на следующем этапе она уйдет к более крупным внешним игрокам.

Чтобы она не уходила, надо ею управлять, надо развивать производство. Когда, наконец, появится такая воля, когда будет такая решимость? Это будет сложный, длительный процесс, и даже когда мы поймем необходимость управления тем, что нам принадлежит, это совсем не значит, что произойдет чудо и мы начнем быстро развиваться. Нет, это будет очень медленный, тяжелый процесс. И все-таки чем раньше мы его начнем, с тем меньшими потерями мы будем выходить из глобального кризиса.

Скажите, каким должен быть вектор совместной экономической политики стран, лежащих на постсоветском пространстве? Это дальнейшая интеграция?

Для постсоветского пространства существует только один перспективный вектор - совместное стратегическое планирование.

В интересах живущих в этих странах людей и, к слову, в интересах нашей элиты сделать так, чтобы национальные экономики постсоветских стран были более взаимоувязаны. Мы соседи, а потому должны сообща выходить на новые рубежи. А все, что делается сообща, по определению требует стратегического планирования, а не упования на чудо рынка.

Более того, мне представляется, что к стратегическому планированию обязательно подойдет и Европа, в которой традиционно сильны социал-демократические идеи. Этому будет способствовать и надвинувшаяся буря кризиса. Европейцы хорошо понимают эти вещи. Вот свидетельство: тематикой экономического форума в Крынице, на который я еду через несколько дней, заявлен вопрос: выдержит ли Европа бурю? Прямо вот так и написано. Это показывает, как европейцы расценивают кризис. То есть Европа, как мне кажется, тоже постепенно повернется в сторону стратегического планирования, и, вполне возможно, даже совместно с Россией.

Является ли построение единого экономического пространства целью, идеалом эволюции постсоветского пространства в будущем?

Я думаю, что да, но тут все будет зависеть от желания наших политиков – временными или долговременными они хотят быть, насколько они созрели для того, чтобы долго оставаться у власти. Если они все-таки пришли не временщиками, а всерьез и надолго, то это требует управления экономикой и планирования.

А какие риски существуют при таком векторе движения, при реализации плановых инструментов развития постсоветского пространства?

Я думаю, что, по большому счету, рисков никаких нет. Надо толковым образом объяснять свою позицию представителям других стран, которые заинтересованы и в дальнейшем получать у нас сырье, которые завязаны своей экономикой на нас. Я имею в виду в данном случае дальнее зарубежье. Например, судьба нашего газопровода очень волнует ту же Германию. Она озабочена тем, насколько будут стабильны поставки нашей энергии. И они часто подчеркивают, что в советские времена их совершенно не волновала судьба энергопоставок. Они были уверены в них. Да и сам наш газопровод был построен в то время. А в условиях рыночной экономики, когда у нас будет постоянно идти передел собственности, нет никаких гарантий того, что мы сможем выполнять наши обязательства.

Поскольку предмет первой заинтересованности крупных европейских промышленных монополистов, конечно, в том, чтобы у нас была стабильность, чтобы мы развивали свое производство и обеспечивали Европу необходимыми ресурсами, то мне представляется, что найти союзников, заинтересованных в стабильном развитии нашей страны, совершенно не сложно. И в Западной Европе, и в Соединенных Штатах существуют разные группы людей. Одним нравится наркобизнес, торговля оружием, сползание в XVI век и ниже. Но есть и те, кто выражает интересы прогрессивного развития цивилизации. Так что найти союзников можно где угодно, в том числе и в Соединенных Штатах.

Поэтому нашему руководству нужно искать союзников, конечно, среди тех олигархов, среди той элиты, которая настроена на цивилизованное развитие мирового сообщества, на улучшение экологии, на прогрессивное развитие мирового сообщества и просто сохранение жизни на Земле.

А утверждения о том, что общество и политическая среда на Западе абсолютно однородны и все просто стремятся уничтожить Россию, я считаю неправильной посылкой. Нам нужно исходить из того, что мы востребованы мировым сообществом, мы – та самая культура, которая не должна погибать, которая, как всегда, найдёт новые пути экономического развития мирового сообщества.

Нельзя пребывать в обманчивом бурлении финансовых спекуляций, в тупике кризисного пути развития, как делает сегодня весь мир. Наш опыт планирования уникален, мы здесь действительно пионеры. Мы этот путь изобрели, и только мы можем развить его дальше. Только так мы выйдем на новую фазу циклического развития и восстановления производства, выпутаемся из объятий кризиса, причём не военным путем, а потихонечку, спокойно, выполняя внешние обязательства, демонстрируя всем дружелюбие. Нужно показывать понимание того, в какой сложной ситуации находится все мировое сообщество, и тем более наша страна.

При такой доброжелательной и нравственной политике, ищущей выходы из кризиса не только для России, но и для всех, кто заинтересован в прогрессивном развитии, я считаю, у нас все будет развиваться нормально.

Конечно, выйти из тупика будет очень трудно, чуда не тут не предвидится. Но вот на что я бы еще хотела обратить внимание. Я веду очень широкое направление второго образования, в частности, в Академии народного хозяйства при Правительстве. Там мимо меня проходят огромные потоки студентов, и я смотрю, как меняется публика.

Внимание привлекает поколение «девяностников», тех, кому сейчас от 30 до 40 лет. Их аудитория очень изменилась, они стали очень жесткими и требовательными к преподавателям, потому что ищут выхода из тяжёлой ситуации, в которой они оказались. Ведь вся собственность была поделена до них. Кроме того, нет интересной работы, где бы эти люди развивались как личности. А ведь потребность к тому, чтобы расти как личность, работать творчески и интересно, – это первая потребность нормального человека. И поэтому им нет никакого смысла участвовать в переделе собственности, все эти маркетологи, рекламщики быстро теряют интерес к труду.

А вот когда начинаем строить план, и каждый на своем рабочем месте понимает, что все время надо соотносить проблемы в той и другой области, что надо определять свои возможности, внедрять передовые научные разработки, решая эти задачи каждый на своем месте – вот тогда люди растут над собой и получают удовлетворение от работы.

Поэтому мне кажется, что переход к управлению и планированию экономики – это будет просто радость для этого поколения. И ставку страна должна делать именно на это поколение, а не на тех, кому за пятьдесят. И не тех, кому сегодня семнадцать, учитывая падение нравов и уровня образования. За тридцати-сорокалетним поколением очень большое будущее. В нем, как мне кажется, главная опора страны в ближайшем будущем. Этому поколению сегодня надо дать возможность работать, творить. Они не могут стать сверхбогатыми, как предыдущее, но зато у них будет очень интересная работа и жизнь. И я думаю, в конечном счете, им также будет принадлежать власть.

И заключительный вопрос, Елена Николаевна, я задам относительно внешних условий нашей работы по сплочению постсоветского пространства? Скажите, кем Россия представляется остальным республикам бывшего Советского Союза?

Вы имеете в виду: монстром или другом? Можно с уверенностью сказать, что монстром. Пока ее интересует только передел собственности, она настоящий монстр. Я в этой связи понимаю поведение Лукашенко, он просто боится запустить Россию в свой дом. Ведь наши олигархи там сразу все захватят, и Белоруссии как таковой не останется.

И совершенно другое восприятие России будет, когда Россия начнет управлять экономикой в интересах людей. Она будет рассматриваться как большой друг, старший брат.

То есть соседние страны будут готовы к такому восприятию?

Конечно, готовы. И доброжелательность появится. Вот обратите внимание: нас сегодня все ненавидят. Я уже не вижу союзников, от нас все отказываются, все уходят. На нас показывают пальцами как на каких-то чудовищ, самых страшных людей мирового сообщества. Почему сейчас на нас так смотрят? Потому что Россия сама отказывается от своего самобытного пути, необходимого для развития мирового сообщества, от своей исторической миссии, и переходит на чужую дорожку. Естественно, что если Россией принята чужая миссия, то от нее начинают все отворачиваться, потому что лучше уж сразу идти к авторам этой миссии, к другому хозяину, чем оставаться со страной, которая сама себе уже не принадлежит.

И совсем другое дело, когда Россия выполняет свою историческую миссию. К ней будут притягиваться, и не только бывшие страны СНГ, но и Афганистан, и Иран, и даже Европа, которая нуждается в том, чтобы вместе с нами строить единое экономическое пространство. Иначе Европа со своими скудными ресурсами не переживет этого кризиса.

Понимаете, Россия всегда была империей. Империей в том плане, что это огромное пространство, источник самобытной культуры, потрясающей творческой интеллигенции. Наш народ, пожалуй, самый творческий народ, который всегда любил задавать вопрос: «Что делать, как изменить мир к лучшему?» Посмотрите, какие у нас были писатели в XIX веке? Самые сильные! То есть Россия богата и природными ресурсами, и своими необыкновенными людьми.

Поэтому, в конечном итоге, все зависит от нас самих, от того, какую стратегию мы реализуем. И больше ни от чего. И не надо говорить: «Плохой Лукашенко!», «У Назарбаева кто-то что-то не так сказал из руководителей его парламента, и они уже тоже смотрят на Запад!». А зачем, спрашивается, им тот, кто сидит под Западом? Лучше сразу и идти на Запад.

И это же касается Прибалтики, и Грузии?

Конечно! Безусловно, это касается всех соседних стран. Мы сейчас имеем очень неприятный образ, поэтому пока мы им неинтересны. Зарабатывать новый образ нам, наверное, будет очень сложно, но главное – этот процесс начать. И тут ключевую роль сыграет качественно новое образование, прежде всего, экономическое. Оно даст те самые кадры, которые решат все.

Большое спасибо за беседу!

"Фонд имени Питирима Сорокина"


Возврат к списку